МАРШРУТ № 1

МАРШРУТ № 1

Ангарский перевал — Северная Демерджи — вершина Ернен-Кая— ущелье Хапхал — поляна Курлюк-Баш — мост Курлюк-Су

И вот ранним, как только можно ранним, утром мы стоим не обочине шоссе Симферополь — Алушта, на Ангарском перевале. Стоим напротив поста ГАИ у дороги, ведущей к турбазе «Перевал». Заглянем на пост контрольно-спасательной службы (он около турбазы) и отметим маршрутный лист. Вернемся, перейдем шоссе. Оставляя ГАИ справа внизу, поднимаемся вдоль букового леса по кромке косогора. У молодого соснячка поворачиваем влево и, продолжая подниматься, идем по тропе на северо-восток. Переходим асфальтированную дорогу и углубляемся в лес. Путь у нас неблизкий — 5 часов 25 минут безостановочного ходу. Впрочем, не исключено, что кто-то более резвый пройдет этот путь быстрее, а кому-то он покажется длиннее, чем есть на самом деле.

Этот маршрут познакомит вас с местностью, даст первое и довольно полное представление о ландшафте яйлы и склонов. Следующие лягут по местам партизанских боев, но уже сейчас хочу сказать вам, что Ангарский перевал в годы войны был весьма «горячим» местом. Сюда, подстеречь вражеские колонны или заминировать шоссе, приходили партизанские отряды, как из заповедных, так и из тыркенских лесов. Здесь смыкались их зоны действия. Правда, нынешний «перевал» устроен при проведении троллейбусной трассы. Раньше дорога переваливала седловину ближе к Чатыр-Дагу, там, где метеостанция. Этот участок прежнего шоссе хорошо сохранился.

Итак, тропа идет по хребту, соединяющему массив Чатыр-Дага и Северной Демерджи, идет с незначительным подъемом по грабовому мелколесью, в котором попадаются старые дуплистые грабы, груши. Минут через семь-десять спускаемся в седловину на поляну к обелиску, установленному еще в прошлом веке. Именно здесь тогда проходила дорога через Ангарский перевал. Бронзовые доски, украшавшие ранее обелиск, теперь находятся в Симферополе, в Крымском краеведческом музее (к сожалению, не все). Одна из надписей гласила, что дорогу сооружали вторые батальоны Козловского и Нашенбургского пехотных полков.

Вообще-то, обелиск был поставлен в ознаменование посещения сих мест императором Александром I. Но архитекторы так оформили монумент, что увековечили им факт строительства самой дороги и назвали ее строителей. В сооружении первого почтового тракта из Симферополя в Алушту участвовали и солдаты 34, 36 и 40-го егерских полков. Да вот и он, тот самый старинный тракт, вернее, все, что от него осталось,— наш путь пересекает наезженная лесная дорога.

Тропа приводит на безлесную вершину. Отсюда открывается прекрасный вид на Чатыр-Даг, на его вершину Ангар-Бурун. Спускаемся в седловину под сень больших, редко стоящих кленов, ясеней, грабов, лип, кустов лещины.

Тут нужно быть внимательным, чтобы не пропустить тропу, ведущую вправо, в обход лежащего перед нами крутого подъема. Наша тропа идет поперек склона горизонтально, прямо на восток. Выходим на хорошо укатанную дорогу, которая подходит к нам, справа, взбираясь на склон. У самой развилки тропы и дороги— старый бук с обломанной вершиной.

Продолжаем идти по дороге в общем на северо-восток, почти горизонтально. По склону — котлообразные понижения, нагромождения скальных глыб (результат древних оползней), поросшие буками. Среди мелколесья уже совершенно истлевшие пни в несколько обхватов — «останки» векового леса. Идем под сводом веток орешника и бузины. В просветах крон конгломератовые обрывы — вершина горы Эльх-Кая, по южному склону которой и вьется наша дорога. Мы в пути уже минут 28—30. И вдруг выходим на опушку. Прямо перед нами в синей дымке живописная панорама: на переднем плане среди трав и кустов вьется, пропадая за поворотом, лесная дорога, за нею в голубой дымке глубокой долины отвесные красноватые скалы, а над ними — округлая зеленая гора. И все это в обрамлении древесных ветвей — с боков и сверху. Левее дороги в лощинке старый красавец бук, уже, правда, с изрядно попорченной резаными надписями корою. За то время, что прошло после первого издания этой книги, красавец заметно одряхлел. Еще бы. По тропе валом валит расторможенный красотой и «волей» народ. Многие заворачивают к гостеприимному дереву. И разве можно пройти мимо красивого дерева и не оставить на нем своего автографа — для потомков! Пусть знают, что жили такие Пети и Коли и осчастливили своим посещением этот «глухой угол». Других свидетельств своего существования они оставить, видимо, не надеются. И топорами красавца тюкали, и кострами ему корни и ветки поджаривали. И не сам ли я виновен в этом, показав дорогу сюда неандертальцам от туризма?

Я потому подробно описываю отдельные деревья и камни, что они служат надежным ориентиром в пути. Узнав их, вы будете уверены, что идете правильно. А сравнивая свое время с тем, какое даю я, будете знать, следует ли вам поторопиться или, наоборот, можно не спешить.

Начинается подъем. Дорога идет то на северо-запад, то на восток. Ниже дороги — густые посадки ягодных кустарников, в основном алычи, выше на террасах— сосны. Внизу показывается небольшая вершина, по сути холм с концентрически нарезанными, террасами, засаженными сосною. За этой вершиной поляна МАН - живописное урочище с родниками, озерцами и речкой Демерджи берущей начало на этих склонах.

Тропа на поляну МАН начинается от нашей дороги как раз против упомянутого холма.

В общем-то, на поляну МАН стоит прийти особо, посвятив этой экскурсии весь день. Места здесь грибные, над поляной в обрыве Северной Демерджи есть (правда, неинтересные) пещеры. Для разнообразия можно в них заглянуть — летом вас встретят комары и летучие мыши. Утверждение, что в конгломератах карста нет, не совсем категоричное. Заодно ознакомимся с вершиной Пахкал-Кая, на которой был партизанский пост наблюдения за дорогой Симферополь — Алушта и до сих пор еще сохранились камни фундамента средневековой церквушки- крепостцы. Партизаны называли эту скалистую безлесную вершину Лысым Иваном. Это имя бытует и сейчас. К слозу, поросшую лесом самой вершины гору Эльх-Кая (западнее от Пахкал-Каи) туристы окрестили Кудрявой Марьей. Вот и получилась пара: Иван да Марья

Наша дорога тем временем мало-помалу взбирается по склону все выше. По колее сочится вода, растет осока — здесь совсем крохотный родник. Мы достигаем его на 45—50-й минуте ходьбы

Через час мы выходим на седловину. В средние века тут было поселение, его местонахождение можно определить и сейчас. Если к этому времени фляги остались пустыми, поищем родник. Для этого как раз от того места, где дорога выходит на седло вину, нужно идти по террасе с соснами на север, до опушки букового леса. Там попадем в балку. К источнику — по балк вверх. Всего идти минуты три-четыре, не больше.

Дорога, миновав седловину, потянула на подъем по склон Северной Демерджи. Но мы пойдем по тропе, ведущей вправо в юго-восточном направлении, прямо на крутой подъем. Тропа эта, хорошо заметна — трава и даже земля на ней выбиты местами до самой скалы. А когда я писал эту книгу, тут была еле заметная стежка.

Через 10 минут мы выходим на ту самую дорогу, которую оставили на седловине. Тут она идет уже по самому дну ложбины, постепенно поднимаясь к ее верховьям. Косогор справа - вершина утеса Сарпа-Кая, которым мы восторгались внизу у старого бука. Неожиданно оказываемся на краю обрыва. Прямо перед нами синеет Демерджи с каменными столбами и хаосом большого обвала.

С утеса Сарпа-Кая видна вся Алуштинская долина и особенно верховья реки Демерджи. От самой Пахкал-Каи по ступенькам террас лес спускается в долину. А навстречу ему поднимаются виноградники, сады, лавандовые поля.

Я уже говорил о грушах Алуштинской долины. Но королем фруктов сейчас, пожалуй, стал персик. Этот вкусный, ароматный плод пользуется большой популярностью у населения и курортников. В местных садах сейчас высажены такие высокоурожайные сорта, как Золотой юбилей, Кремлевский, Советский. Технические сорта винограда потеснились на алуштинских плантациях, давая место сортам столовым. Мастерами высоких урожаев называют в совхозе бригадиров А.И.Петренко (Лучистое), А.И.Гальцова (долина Улу-Узень), А.И.Прохорову (виноградники вдоль шоссе Симферополь — Алушта), садоводов и виноградарей А.В.Кузьмину, Г.Н.Сорину, В.А.Вакулова.

Выше всех по склону взбираются поля лаванды. В их окружении на склонах Эльх-Каи расположился поселок Лаванда. Серовато- зеленые, они становятся синими в июне, когда лаванда зацветает. Обычно пустынные поля оживляются — люди убирают урожай, пахучие синие соцветия. Их скашивают и отправляют на заводы Неприхотливые, низенькие, подушкообразные кустики — ценный эфиронос. Лавандовое масло — сырье, в частности, и для парфюмерии. Здесь же плантации масличной розы. Впрочем, мы видели их и в Салгирской долине. В июне они полыхают от цветов. Лишь рассветет — нежные лепестки срывают и отправляют на переработку.

Лаванду выращивают не только в окрестностях Алушты. Но именно Алуштинский эфиромасличный совхоз- завод из года в год добивается самой высокой урожайности лавандовых полей.

Замечено, что люди, работающие на сборе лаванды (хоть труд этот нелегок), быстрее выздоравливают от болезней дыхательных путей. Наверняка, не только море, лес, яйла, но и поля лаванды придают воздуху Алуштинской долины целебные свойства.

Внимательный глаз заметит, что долина, по которой мы поднимались, не имеет верховий. Впрочем, и в нижней своей части она тоже как бы срезана. Такие долины называются «висячими». Это — фрагмент долины, имевшей уклон на северо-запад и выходившей когда-то на седловину правее скалы Пахкал-Кая. Высоты, ограничивающие эту долину слева, когда-то составляли одно целое с высотой Пахкал-Кая. А верховья долины простирались юго-восточнее обрыва, на краю которого мы сейчас стоим. Но случилось так, что долина реки Демерджи развивалась интенсивнее, врезалась, «съедала» окружающие горные массивы и лишила нашу долину верховий, лишила жизни, сделала «висячей». Так что наша «висячая» долина — реликт, остаток древнего ландшафта.

У самого обрыва дорога резко поворачивает налево, забирает все более вверх, извиваясь в отчаянных попытках одолеть крутизну склона. Внимательно смотрите под ноги. Нам нужно не пропустить тропу вправо на восток. Тропа в скалах и осыпях, поросших редкими сосенками, пересекает несколько оврагов, круто падающих от вершины Северной Демерджи, и выводит к узкому гребню. Когда его склон, вдоль которого идем, перестанет топорщиться конгломератами и до вершины гребня останется буквально десяток метров, свернем с тропы влево и по сплошной траве взберемся наверх. Осмотримся. Впереди (на северо-восток)— верховья травянистых оврагов, за ними — покрытый травой, окантованный справа лентой известняка округлый холм, на который нам предстоит взойти. С холма в направлении восток — северо-восток заметим на горизонте коническую вершину, а на ней — буки, слева четыре, справа два. Это вершина Ернен-Кая. Нам нужно двигаться к ней. Склоны горы и подножие расчерчены пустующими террасами.

С вершины Ернен-Кая видно ущелье Джурла и турприют на склоне Демерджи. Повернем налево, спустимся по верху скальной стенки и выйдем на дорогу. Перед нами — сенокосные луга. Под скалами Ернен-Кая видны развалины пастушьей хижины.

Мы вышли на юго-восточную кромку Демерджи-яйлы. Переход от седловины Пахкал-Кая до хижины занял 77 минут. Если у нас неважно с водой, то положение можно исправить. Немного пройдите от «хижины» на северо-восток по слабо накатанной дороге. Спустившись в ложбинку, обратите внимание на крупный, отдельно стоящий на луговине бук, сворачивайте направо к буку и идите по лощине вниз. Там вы найдете тропу, и она через 10 минут приведет вас к роднику с каменными корытами и арабской вязью на плите. Подъем назад займет минут 20.

Итак, нас ведет на северо-восток слабо наезженная дорога — колея в густой траве. Ландшафт заметно изменился — мы идем вдоль кромки яйлы. Но кромка эта выражена нечетко. Здесь плато по краю оторочено рядом параллельных куэст, составляющих нечто вроде гигантских ступеней. Плоские террасы между кустами осложнены ложбинами, воронками и глубокими балками. На эти террасы снизу взбирается лес. И вот это сочетание травянистых склонов, уютных лужаек, отвесных зубчатых скал и кряжистых буков, то стоящих на просторе, то льнущих к утесам поодиночке и куртинами, создает совершенно особый, вроде дикий и в то же время экзотический парковый пейзаж, так похожий на пейзаж художников итальянского Возрождения (Джорджоне, например). Особенно это относится к восточным и юго-восточным склонам горы Босна.

Всякий раз, как поднимаемся на очередную высоту, перед нами распахивается голубая бездна. На дне бездны лежат отроги плато, протянувшиеся невысокими хребтами к самому морю. Весь склон массива порос лесами, а его отроги — редким и худосочным шибляком. Там, у самого моря, можно видеть серо-зеленые рощи древовидного можжевельника или дикой фисташки.

У одного из многочисленных поворотов шоссе Алушта — Судак на хребтине каменистого отрога стоит приземистое дерево с округлой кроной и серым в два обхвата стволом. Под ним скамейка со столиком. Трава вокруг вытоптана, вытерта тысячами ног. Порезы и зарубки на стволе плачут чистейшими каплями ароматной смолы. И мало кто из гостей этой старой кевы знает, что стоит она тут уже не меньше тысячи лет!

По увалам темнеют массивы лесопосадок. Там рядом с сосной, миндалем, грецким орехом высажены кипарисы — целые рощи. Кипарисовые леса? А почему бы и нет. Ведь у себя на родине, на Кипре, горные кипарисовые леса — самая обычная вещь.

Доносится рокот трактора. Может, это как раз Анатолий Александрович Шацких — известный механизатор Алуштинского лесхоза вспарывает своим террасером далекий косогор. С 1957 года работает Шацких на этих склонах. Первые террасы — его рук дело. Садил леса и у моря, и на яйле.

...А наша дорога вначале шла под уклон. Миновав заросшую густейшей травой карстовую воронку, стала подниматься меж двух куэст. Слева простирается яйла, справа виднеются макушки буков— там скальный обрыв, очередная ступенька, буки растут у самого ее подножия. Следуем по дороге, держимся ближе к кромке яйлы, спускаемся в довольно глубокую лощину. Здесь дорога разветвляется. Мы же следуем от развилки строго на восток и выходим на дорогу, идущую справа вверх по лощине из лесного ущелья. Снова идем по дороге (азимут 45°) лесом. Выходим на опушку. Дорога пропадает в траве. А нам вверх, к тригонометрическому пункту на острой скалистой вершине, увенчивающей одну из куэст-ступенек. Всего от «хижины» шли 25 минут.

Вид открывается изумительный. Южный берег виден от Алушты до Судака. Столбы Демерджи, Аю-Даг, Караби-яйла с хребтом Кара-Тау, угадывается даже горный кряж Меганом. А рядом живописная Босна с островком букового леса у самой вершины. С неба слышится пронзительное: «Кеи, Кеи!» — над скалами кружится канюк.

Дальше без троп и дорог — по азимуту. Но заблудиться не бойтесь — будем идти по кромке ущелья Хапхал, к самым его верховьям. На север от тригопункта скалистый утес, что навис над ущельем. Запомните его и шагайте к нему, обходя большие и маленькие карстовые воронки. Можно взять правее и зайти на безлесную наклонную поляну, с ее нижнего края видно село Генеральское и хребты правого склона ущелья.

Взойдите на утес. Он продолжается вниз по склону зубчатой, как пила, острой, скальной стеной. Но на пути у нас еще утес самый высокий из всех других, встающих над бездной Хапхала. Узкий, как лезвие ножа. Он тоже продолжается вниз по склону острой известняковой пилой. По обе его стороны, проламывая себе путь в совершенно тропических зарослях, текут гигантские осыпи — настоящие каменные потоки. Они текут медленно, как века, но ход их неумолим. Из ущелья на яйлу, цепляясь за отвесные скалы, карабкаются черно-зеленые тисы и красностволые сосны. На соснах гнездятся орлы.

На мой взгляд, величественней и прекрасней пейзажа в Крыму нет. Конечно, это не Кара-Даг, не Новый Свет, не Ай-Петри, но это — Хапхал, также единственный в своем роде. Все ущелье звучит, как будто рождая низкий гул, вибрирует лес, скалы, воздух. Это — водопад Джур-Джур. Он там, внизу. Его не видно. Выше села, уже в самом ущелье, среди леса заметны участки садов. Так вот, несколько левее их — сам водопад. С 1974 года Хапхал имеет статус государственного заказника республиканского значения.

Покинув утес, идем дальше (общий азимут 330°), спускаясь. Слева склоны горы Босна. Пейзаж исключительно приветливый. Молодые буки, сосны-самосейки, растущие группами и в одиночку, освежают холмы. По луговинам ровные ряды насаженных берез. В травах мелькнула рыжая лисица. Отбежала, затявкала нервно: «Ах! Ах!» Срывая голос, как бы «пуская петуха». Мы ей помешали. Охотилась. Осенью на яйле у мышиных колоний мы бы встретили их не одну.

Еще один мыс, выдающийся в сторону ущелья. На его плоской вершине у невысокого межевого столба чуть заметна тропинка. Она сбегает вниз меж сосен и буков, по гребню хребта, круто падающему в ущелье, к самому водопаду. На всякий случай запомните ее. Может быть, в другой раз захочется попытать счастья и спуститься к водопаду этим рискованным путем, прямо с неба.

Мысы идут уже мелкие, невыразительные. Но вид с них все так же прекрасен: сосны взбираются на отвесные ослепительно белые по-крепостному неприступные стены ярусами, волна за волной.

Плато на противоположном склоне Хапхала отсюда кажется идеально плоским, а край его будто обрезан ножом. Таким оно видится и из Генеральского. И местные жители называют Тырке стол-горой.

Дальше идем по пересеченному рельефу вдоль опушки леса — азимут 330°, а затем 300°. Взобравшись на возвышенность, видим внизу залуженную балочку — одно из разветвлений верховьев Хапхала на самом плато. Спускаемся в нее. По правую руку стена буков, взобравшихся на яйлу да так и не отважившихся двинуться дальше; слева — посадка сосны. Не меняя направления, поднимаемся на скалистый гребень, переходим хорошо наезженную дорогу и спускаемся в новую балку — верховье ущелья Курлюк-Баш. От «хижины» шли 65 минут. Направляемся к тальвегу, прямо к опушке леса. Здесь находим заброшенную дорогу, уводящую в лес.

Вот мы и покидаем яйлу. Теперь наш путь лежит вниз. Идем на запад по тропе, натоптанной вдоль лесовозной дороги над сухим оврагом. Через 5 минут, как зашли в лес, тропа сворачивает вправо. Через минуту мы у родника, он прямо на дне оврага среди камней. Его нужно поискать. Осенью в листопад его можно и не заметить. Тропа, поднимаясь, выводит нас из оврага, но идет в прежнем направлении по старой вырубке, затем поперек крутого склона над тальвегом ущелья все вниз и вниз. Преодолев короткий, но особенно крутой спуск, выходим на проезжую дорогу, переходим на правый берег русла, потом снова на левый, и — вот она, поляна Курлюк-Баш. Мы спускаемся 30 минут.

Справа на опушке маленький домик. Высоко в небе белеют, скалы — поляна лежит на дне ущелья. По поляне, неторопливо; извиваясь в зарослях мяты, течет ручей. Тут же два родника. Один повыше на склоне, возле дороги, идущей через ручей влево и вверх. Другой внизу, у левого края поляны. Вокруг стеной стоит лес. Его нет только на склонах горы Долгой, которая замыкает ущелье с севера. Место насколько величественное, настолько и уютное. Недаром сюда любят ходить туристы. Правда, от шоссе это далековато — не менее полутора часов ходу. Идти туда по хорошей дороге на запад — северо-запад и почти все время под уклон.

Примерно минут через 50 после того, как оставили поляну, наша дорога сливается с другой, идущей справа, со склонов горы Замана. Движемся в прежнем направлении. Через минуту— от дороги тропа влево и вниз. Будьте внимательны!

Идем дубовым лесом, спускаясь по довольно крутому склону на юго-запад. Минут через 20 тропа, сделав крюк вправо, перейдя тальвег в темном овраге и повернув влево, становится совсем не крутой. Этим путем постоянно пользовались партизаны. Здесь проходила, так сказать, основная артерия, связывавшая партизан заповедных лесов с партизанами зуйских. По этим самым тропам, по которым сейчас идем с вами, пробирались партизанские связные, следовали на задания боевые группы, проходили колонны партизан, совершавших боевой маневр; санитарные отряды переправляли раненых и больных на партизанский аэродром.

Выходим на проезжую дорогу, сделав поворот направо, и спокойно шагаем по ней над руслом речки Курлюк-Су. И вот лесной кордон с «восьмой» подстанцией, дающей ток троллейбусной трассе. Тут шоссе Алушта—Симферополь. Всего от верхней дороги мы спускались минут тридцать. Левее тот самый «Курлюксунский мост», который не раз взрывали народные мстители. Немного дальше за мостом памятник «Партизанская шапка». Именно здесь, на этом участке дороги Симферополь — Алушта, в горной лесистой теснине чаще всего и устраивали партизаны свои засады, здесь «переправлялись» через асфальтовую речку группы, следовавшие «транзитом». Крепко охраняли этот участок фашисты. Кроме того что держали усиленный многочисленный патруль, они начисто вырубили лес вдоль шоссе с обеих сторон по 100 метров в ширину. Из сваленных деревьев соорудили сплошные засеки. Перейти шоссе или даже подобраться к нему незамеченным было почти невозможно. Были, однако, и такие времена, когда оккупанты настолько боялись партизанских засад, что передвигаться по шоссе ночью не решались.

Это место ошибочно называют Таушан-Базаром. На самом деле урочище Таушан-Базар расположено ближе к перевалу. Когда-то там, у старого почтового тракта, перед самым подъемом на перевал, стоял трактир. Переводится это название как «заячий базар». Одно из объяснений этого названия: здесь, якобы, шла бойкая торговля зайцами. По другой версии, в этом месте торговали всяким товаром, едущие на перевал особенно заинтересованы были что-то сбыть и тем самым облегчить свой воз. Торговали торопливо, на ходу, поэтому и назывался базар «заячьим».

Дождавшись у трассы рейсового троллейбуса, возвращаемся домой.