МАРШРУТ № 3

МАРШРУТ № 3

Ангарский перевал — Северная Демерд-жи — поляна Курлюк-Баш — верховья ручья Суботхан — турприют «Партизанский» — перевал Таш-Хабах-Богаз — водопад Джур-Джур — урочище Шан-Кая — урочище Джурла — Демерджи, «столбы» — Долина-привидений — большой обвал (Хаос) — ореховая роща — шоссе

От перевала идем вначале по хребту, затем по дороге в сторону Пахкал-Каи. От седловины — дальше, как во втором маршруте, до скалистого мыска, который на двадцатой минуте огибает тропа, ведущая к пещере МАН. Помните? Там развилка. На этот раз идти по правой тропе, все круче забирая в гору, по склону наискосок (азимут 10—12°). И через 10 минут мы на плато, в какой-нибудь сотне метров над пещерой МАН.

Нам знаком путь по кромке яйлы на северо-восток до тумбообразных скал. Поворачиваем к этим скалам, ниже которых когда-то шла тропа. Она спускалась по безлесной хребтине и, сделав зигзаг, несколькими рукавами втягивалась под полог леса. В первом издании я писал: «Обратите внимание, как успешно работают землерои, засыпая тропу землей. Этак пройдет еще несколько лет, и она совсем затянется, «зарастет». Время прошло — тропы уже нет.

У скал остановка, осматриваемся. Правее — глубина ущелья Курлюк-Су с поляной Курлюк-Баш. Нам нужно спуститься на поляну. А спускаться будем сквозь лес. Смотрите внимательно: от западного края поляны вверх по противоположному склону протянулась опушка. Нам нужно направить свой путь так, чтобы выйти к ней, поскольку дальше пойдем вдоль нее.

Итак, взяв направление, входим в лес. Заметно как бы несколько рукавов старой скотопрогонной дороги, захламленной сушняком и валежником. Держите направление на северо-восток, интенсивно спускаясь.

Не забирайте слишком влево. Если выйдете на поляну правее — не страшно: нужная нам опушка леса — вот она, рукой подать. А если вышли к ручью в лесном овраге, идите вверх по руслу и снова выйдете на маршрут, к опушке.

Ну вот мы и у ручья Курлюк-Су, в том месте, где он, покидая поляну, вбегает под сень букового леса. Если нужна вода — идите вверх по течению, вдоль русла, и у левого склона долины найдете родничок. Еще несколько лет назад он был хорошо обложен и прикрыт каменными плитами. Кто-то их раскидал. Вполне возможно, что вам захочется побыть на этой поляне подольше — такая она солнечная и чистая, как чаша с ключевой водой. Следите за временем сами — до турприюта «Партизанский» еще более полутора часов пути.

Итак, идем вверх прямо по склону, вдоль опушки леса. .Постепенно в траве проступает тропа. Трасса приводит под кроны выдвинувшихся в сторону безлесного склона деревьев. Молодые крепкоствольные грабы, как наперегонки, бегут вверх. Самые младшие выше всех — лесной авангард.

Здесь тропа идет по неровному скалистому откосу. Потом аккуратным шнурком протянулась поперек склона к веселому осинничку. Не идите по ней! Не сбавляя усилий, продолжайте подъем, забирая правее.

Подъем крутоват, но не длинен. Вот проход меж небольших скал. Идем правее, все круче на склон. Под ногами желтеет щебень песчаника. Вверху, чуть левее, зеленеют молодые сосны. Еще немного и мы стоим в седловине, выбитой на кромке склона крепкими копытами бесчисленных стад, может быть, еще в средние века.

Поднимались мы полчаса. Теперь от старого боярышника, который и кустом назвать нельзя,— такой он толстый и высокий (стоит тут не одну сотню лет),— идем по азимуту, отсчитав на компасе 30°. Благополучный конец перехода зависит от того, насколько точными будут наши манипуляции с компасом, насколько внимательны вы будете к ориентирам. И еще, как всегда, в таких случаях,— немного интуиции и везения!

Мы могли бы пройти сейчас по долине ручья Суботхан и выйти на тропу, ведущую в лагерь. Но по долине уже ходили. А тут — без троп, по одним приметам! Потому — не торопитесь.

Итак, идем по прямой, азимут — 30°. Переходим ложбину, поднимаемся на правый склон ее. Переходим наезженную дорогу, ведущую на яйлу. Тут же пересекаем верховье еще одной балочки. Левее остается группа старых буков, растущих в балке.

Прежде чем достичь опушки букового леса, проходим по склону, засаженному сосной и дубом: сосняк — левее, дубняк — правее. Посадки пятидесятых годов.

Углубляемся в лес и оказываемся в небольшой ложбине. Наш путь от боярышника занял 9—10 минут. Мы обязательно должны выйти на верхний (по склону) край продолговатой поляны, вытянувшейся вдоль лощины. Если все правильно, продолжаем путь дальше в прежнем направлении сквозь лес, спускаемся в следующую балку. Поднимаясь из нее, оказываемся на большой поляне, расположенной на косогоре. Пересекаем поляну и, пройдя под пологом буковых крон буквально несколько шагов, попадаем на поляну, частично засаженную молодым дубняком. Она вытянулась вдоль по водоразделу. Надо взять левее и идти в противоположный ее конец (азимут 351°). Достигнув нижнего края (вообще, до самой турбазы мы будем теперь идти только под уклон), обернитесь — прекрасный вид на хребет Тырке, на то место, где ущелья Большой Бурульчи выходят на яйлу.

Движемся дальше среди деревьев, взяв несколько правее, и выходим в парковый редкий лес. Деревья стоят куртинами и в одиночку. Большое разнообразие пород: клен, кизил, яблоня, груша, орех, ясень, граб, дуб. Это урочище называлось «Арестантские поляны». И совсем не без основания так называлось: в царские времена тут заключенные рубили лес. Такое разнообразие пород обычно бывает на прежних вырубках.

Левее за деревьями небольшое озерцо. Безводным летом пересыхает. Трудно устоять от соблазна разбить здесь стоянку. Но не торопитесь, этот лес, все урочище — памятник природы. Идем дальше (азимут 24°). Вот деревья встали гуще. Выходим на узкую поляну. В густой, высокой траве бежит тропа (азимут 30°). От боярышника мы идем уже 27 минут.

Дальше наш путь по лесу, по самому гребню водораздела, по очень слабо намеченной, временами пропадающей тропе (азимут 45°).

Выходим на дорогу, ведущую в том же направлении. Пройдя по ней совсем немного, у того места, где дорога проходит, как в ворота, меж двух невысоких скал, сворачиваем вправо — будьте внимательны! — и спускаемся по крутой тропе в долину Большой Бурульчи. Отсюда до турприюта «Партизанский» по дороге двадцать минут ходу.

Река течет в узкой глубокой долине почти на север, извивается, и нам то и дело приходится переходить ее вброд. Ивы, белокопытник, другие травы, дикие яблони, груши, лещина. Одна поляна сменяется другой, но ничего вокруг, кроме высоких лесистых склонов да неба над головой,— укромный, затерянный мир. И лишь с одной поляны видны скалы Тырке. Выходим к приюту. Места знакомые — мы тут уже были. Передохнем. Выберем место ночлега. Погуляем по лесу, в долине, просто так, без программы. А тех, кто не ходил по второму маршруту, можно сводить на гору 1025 к «Партизанской пушке».

На следующий день наш путь к водопаду Джур-Джур. Он займет около двух часов. Тропа нам знакома, но шли по ней в направлении, противоположном нынешнему. Начинается в северной части турприюта на левом берегу речки Партизанки. Идем почти на восток. Вскоре перебираемся на правый берег речки и продолжаем путь в прежнем направлении. Обратите внимание на елочки, растущие под пологом букового леса, их посадили лесники. Тропа хорошая (это скорее всего запущенная проезжая дорога), без резких подъемов. Правда, местами она подмыта речкой и натоптана заново. Перебираемся через заваленные деревья. Выходим на проезжую дорогу и движемся влево по ней в основном на подъем. Не пропустите тропу вправо (есть указатель!), она будет примерно на одиннадцатой минуте ходу по дороге, после небольшого спуска, сразу же за ручьем.

До самого перевала сквозь кроны деревьев никакого обзора. И только здесь угадываются в нашем направлении белые скалы Тырке.

Сворачиваем на тропу. Минуты четыре идем в сыром дремучем лесу, мимо пней, ветхих буков и грабов. Стволы их усыпаны огромными грибами-трутовиками. Азимут—140°. Перейдя тальвег, начинаем подниматься на крутой склон зигзагом. Одолеваем подъем за несколько минут и продолжаем идти по тропе поперек склона. Потом снова подъем. Тропа забирает правее, углубляется в низкие густые кусты, пересекает слабосочащийся ручеек и вот — крохотная полянка с родничком. Это Сулух-Оба, здесь тоже была партизанская застава, сдерживавшая 24 июля 1942 года фашистов, которые двигались по тропе и спускались с плато Тырке.

Идем в прежнем направлении (азимут 120°). Через две минуты — дорога. Спускается справа и заворачивает в нашем направлении. Узнаете? По этой дороге мы вышли в прошлый раз с Тырке на тропу. Перед нами поляна. Горизонт закрыт скалистым гребнем. С гребня открывается панорама от Генеральского до моря и вокруг. Мы стоим на хребте Таш-Кабах.

Вниз по поляне идет дорога в лес, на плато Орта-Сырт. Нам — на юг. Наша дорога, хорошо накатанная, ныряет под свод ветвей орешника. Попадаем на старую лесосеку. Огромные пни. Тут в буковом лесу проводилась санитарная рубка, когда выборочно удаляются старые больные деревья с тем расчетом, чтобы создать лучшие условия для развития перспективному молодняку. И молодняк с тех пор поднялся.

С буком тоже пытались обращаться как с иными породами — высаживали на террасы. Но он не рос. Он даже не возобновляется на открытых местах. Ему нужна умеренная тень. В чем дело? Он же светолюб! А дело в том, что на открытых местах в молодом возрасте он страдает от заморозков.

Вообще-то бук — неженка. Весной после урожайного года почва вблизи буковых деревьев покрывается густой зеленью — всходами буковых семян. Кажется — вот молодая смена старикам. Осенью же тут — только палый лист. Летняя сушь и жара убивают самосев. Нужно стечение особо благоприятных условий, чтобы буковые всходы окрепли и превратились в молодые деревца. А это бывает далеко не ежегодно.

Тропа вскоре соскальзывает с дороги вниз (азимут 150°), пересекает другую дорогу (идущую вдоль по склону прямо в гору). У места пересечения, правее, кубическая известняковая глыба. (Если вышли к ней, значит, не сбились.) Идти нужно в прежнем направлении (азимут 150—130°), поперек склона. Через восемь минут ходьбы с перевала — маленькая прямоугольная полянка. Чуть спустя выходим на дорогу. Она спускается с поляны, лежащей выше по склону, и делает в этом месте правый поворот. Над поляной родничок. Вода порой течет по дорожной колее. Двигаемся по дороге. Она петляет, спускаясь правей поляны с одиноким дубом. Наконец выходим на другую дорогу, поворачиваем на нее влево. Теперь наш азимут 15°. Мы идем от перевала минут шестнадцать.

Впереди поляна. Не доходя ее, вправо от дороги,— тропа. Тропа вправо есть и у старых дубов на поляне. Азимут 150—160°. Редколесье — почти поляна. Тропа, извиваясь, ведет на спуск среди крупных камней по склону, заросшему мелким дубняком. Затем несколько выполаживается (азимут 120°). Выводит на поляну с одиноким дубом посредине. Дальше — по заброшенной дороге (азимут 120°).

Прошло двадцать минут движения от перевала. Внимание! Тут тропа, покидая старую дорогу, ныряет в густое мелколесье (азимут 210°). Пробираясь в зарослях, спускаемся. Снова крупные камни, скалы. Прямо на пути — большой дуб. Обходим — впереди внизу проволочная сетка. Каптаж источника. Берем левее, выходим на дорогу. Некоторое время движемся по дороге под уклон. Переходим сырое русло с натеками известкового туфа. Тропа от дороги идет правее, несколько на подъем, и поперек склона. Выходим на поляну. Стойте! Гляньте вверх! Великолепная панорама юго-западного борта ущелья Хапхал! Мы там уже были, прошли по самой кромке в первый наш поход.

Тропа пересекает поляну. Минуя говорливый осинничек, идем по склону на спуск, закругляясь влево. Справа нас догоняет запущенная тропа. Мы петляем по склону в мелколесье. Лавируем среди скал и камней, скачем по плитам песчаника, сбегаем по сланцевым осыпям. В иных местах идем по дну глубокой канавы — это в нее за много десятилетий превратилась тропа. Азимут с 210° изменяется до 75°, а потом до 105°. Несколько раз открывается вид на Хапхал. Пересекаем поперечную тропу. Выходим на поляну, с нее вид на ущелье и склоны. Наш путь пересекает хорошо натоптанная тропа. Если пройти по ней налево, то метров через 50—70 выйдем в лесной овраг, по дну которого мчится поток. Однако не ищите его там в августе — октябре. Можно свернуть вправо — пройдем к водопаду. Но лучше продолжить путь прямо. Снова довольно крутой спуск, по осыпям и выходам скальных пород, сквозь низкорослое редколесье. Распахивается вид на ущелье во всю его глубину, и слышится гул водопада. Спуск кончается поляной, поросшей старыми черешнями. За поляной проезжая дорога. Мы спускаемся уже час. Поворачиваем вправо — идем по дороге. Минуты через четыре — пять с дороги вниз по склону одна за другой сбегают тропы — они ведут к водопаду Джур-Джур. Он уже тут внизу, под нами.

Можно спуститься под самый водопад. Можно обойти его поверху. Воздух влажен. От брызг как бы туман. Он колышется и вибрирует, раскачивая нависающие ветви деревьев. Обратите внимание на тис, выросший из щели в обрыве над водопадом. Нельзя, не испытать невольного почтения к жизнелюбию и упорству этого дерева.

Водопад — популярнейшее место экскурсий в окрестностях Алушты. И тут самое время поговорить вот о чем. Если по лесу пройдет десять человек, лесу ничего не станет. Но если пройдет десять тысяч — деревья погибнут оттого, что ногами разбита лесная подстилка, утрамбована до бетонной твердости почва. Хватаясь за ветки или ствол руками, мы раскачиваем молодое деревце так, что корни в земле обрываются. Вы замечали, что в городах на троллейбусных остановках никак не приживаются молодые деревца, а те, что приживаются, растут заморышами? Так знайте: все только оттого, что за их ветки и ствол хватались руками тысячи человек. Этого достаточно. И в лесу деревья уже гибнут не от топора, а оттого, что их «захватали».

Рассчитывайте свое время так, чтоб здесь хорошенько отдохнуть.

Дальше наш путь на туристскую стоянку Джурла. Туда немногим более двух часов ходу. Есть затяжные подъемы.

От водопада тропа идет поперек склона вдоль ущелья. Через пять минут переходим русло ручья, бегущего справа. Идем дальше, внимательно поглядывая в лес. Мелкий частый грабинничек. И вот, чуть правее тропы,— низкий раскидистый граб. Ствол весь изрезан и исписан.

Если есть желание посмотреть на двухтысячелетние грецкие орехи, то нужно идти по тропе, не сворачивая, вниз вдоль реки, пока слева на косогоре не завиднеются домики села Генеральского. Пройти еще немного и свернуть влево к реке, перебравшись через старый, сложенный из дикого камня забор. Там, в «джунглях» терна, шиповника, ожины, ломоноса, торчат несколько гигантских обгорелых пней. Одни из них в три с половиной обхвата еще тянется в сторону водопада живой плодоносной веткой. Многосотлетние дубы и грецкие орехи в Крыму еще в начале века не были редкостью. Почтительное отношение и патриархам древесного царства было в местных традициях. И зародилось оно, по-видимому, еще тогда, когда тавры поклонялись деревьям, когда, вырубая леса, оставляли отдельные наиболее могучие деревья «на семя». Десяток лет назад эти пни еще были деревьями. Сюда любили заходить компании «возжигателей костров» и «метателей топоров». Теперь смотреть в общем-то не на что. Нужно представлять себе и чувствовать.

Распространено мнение, что грецкий орех по свету разнес человек. Однако теперь обнаружено, что орех, как представитель доледниковой растительности, сохранился на Кавказе, на Балканах и еще кое-где, пережив ледниковые похолодания в укромных теплых местах. В Крыму мы тоже находим немало деревьев и трав, доживших до наших дней со времен доледниковья: древовидный можжевельник, земляничник мелкоплодный, дикая фисташка, каркас, тис. Почему не причислить к ним и грецкий орех? В диком состоянии он растет по теплым и достаточно влажным местам. Вполне самостоятельно в таких местах размножается...

В зарослях неподалеку от старых пней уже поднимаются молодые орехи, совсем маленькие и побольше. Тут — естественный заповедник, естественный ореховый питомник, гнездо, в котором жизнь вида Juglans regia теплилась, может быть, еще с доледниковых времен. Тут его убежище в суровые тысячелетья ледниковых похолоданий. Но гнездо это тоже ветшает, а пуще того — разоряется людьми.

Так же обстоит дело и в верховьях реки Демерджи. Мы увидим в конце маршрута.

...Однако вернемся к старому грабу и продолжим путь. 3а грабом есть тропа, ведущая, если смотреть от водопада, вправо. Сворачиваем и идем по ней. Пологий подъем. Присоединяются тропы слева, а наша становится хорошо набитой. Потерять ее уже невозможно. Путь все вверх и вверх. Местами тропа горизонтальна.

После очередного затяжного подъема — ровная площадка, мы идем уже 45 минут. Поваленное дерево. Правее озерцо. За озером полянка. Выше в сырой ложбине среди замшелых камней — источник. Рядом — каменная кладка старой стены. Больше родников на пути не будет.

Места довольно глухие. Встречаются четвероногие. Я уж не говорю о белках — их можно увидеть в любом лесу от перевала до ущелья Хапхал. Так же обычен и кабан. Мы часто видели следы его «деятельности» — изрытые места. А то вдруг кто-то страшно рявкнет, кинется в сторону, покатится по лесу, громко шурша прошлогодним палым листом. И долго еще не то рыкает, не то хрипло взлаивает в чаще — это «ругается» косулий самец.

Снова подъем. Через пять минут ответвление тропы вправо. Это — «верхняя тропа». Она тоже ведет в Джурлу.

Снова идем разнолесьем: граб и дуб. Дорога. Идем по ней в гору. Поляна. Лежит на скальном уступе. Внешний ее край приподнят. Оттуда отличный вид на побережье и склоны вплоть до яйлы.

К поляне мы шли час. Дальше путь наш значительно легче, без утомительных подъемов и спусков.

Лесная дорога ведет дальше на юго-запад. Снова поляна, ограниченная с востока скальной отвесной стеной. Снова открывается вид на побережье: ближе — поселок лесхоза. Дальше к морю лежат виноградники совхоза «Малореченский». Виноград — культура трудоемкая, но благодарная. Он щедро отзывается на заботу человеческих рук. Но и работать приходится основательно. Несколько десятков работ у виноградаря на плантации. Не выполнишь одну (причем в строго надлежащий срок!) — с урожаем прощайся. И дело даже не в том, чтобы добросовестно выполнять, так сказать, график из года в год повторяющихся работ, состоящих из давно освоенных приемов и манипуляций. Дело в том, что работа виноградаря (как и садовода) по сути своей творческая. Вот, к примеру, обрезка — каждому кусту индивидуальный расчет. Шаблон в работах исключается еще и тем, что годы погодными условиями друг на друга не похожи.

По сто с лишним центнеров ягод с гектара «на круг» собирают ежегодно в бригадах Пучковой Александры Ивановны, Невской Идеи Федоровны, Снегура Юрия Ивановича. На виноградниках работают творцы отменных урожаев, виноградари А.П.Лазарева, В.И.Сомкина, тракторист Э.Ф.Цимбалюк. Труд земледельцев отмечен многими (около двухсот!) орденами и медалями. Малореченцы по праву гордятся своими земляками — Героями Социалистического Труда Ниной Александровной Тихоновой и Василием Николаевичем Кононенко.

А ведь местным виноградникам в последние годы здорово навредила филлоксера. Пришлось их пересаживать заново.

Впереди, в направлении нашего маршрута, поднимаются живописные утесы Шан-Каи. Они будут теперь видны, пока мы не достигнем их.

Проходим мимо обожженого молнией дуба, мимо белоствольного осинника и снова выходим на поляну, протянувшуюся лентой поперек склона. Ниже — опять скальный обрыв. На этой поляне дорога как-то незаметно исчезает. Мы опять на узкой тропе. Дубовым лесом спускаемся в ущелье. По валунам переходим безводное русло. Дальше тропа ведет по иссушенному солнцем и ветрами конгломератовому монолиту, кое-как прикрытому клочками травы и отдельными кустами. Над головой белый острый известняковый утес. На здешних утесах гнездится пустельга. И порой можно увидеть, как птица, возвратившись с охоты, кормит своего детеныша, притаившегося у причудливого камня. Но птенца, когда он сидит смирно, ни за что не заметить — он такой же серый с ржавыми подпалинами, как будто лишайник на камне.

Снова спускаемся в ущелье. Перебираемся через сухое русло. Тропа извивается редколесьем по прокаленной солнцем наклонной полянке и круто забирается вверх. Но подъем недолгий, и вот мы на седловине небольшого хребта. От озера с источником мы идем уже более 40 минут.

Над головой башнеобразные конгломератовые скалы. Влево — поверхность небольшого плато, покрытого травами и отдельно стоящими кряжистыми дубами, ясенями, лохолистными грушами. Это и есть Шан-Кая.

Наша тропа снова ныряет меж стволов под уклон. Мы не будем спешить. Отдохнем, прогуляемся по этому импровизированному парку. Вот и тропка левее сквозит в траве все дальше и дальше на простор.

С кромки плато видна Алушта и урочище Джурла, видна Демерджи, и склоны Демерджи-яйлы прямо у нас над головой.

На всем нашем пути слева вдалеке мы видели море. Редко оно бывает совершенно спокойным. Даже если нет волн, то по его зеркальной поверхности бегут какие-то замысловатые дорож-«и — это отдельные порывы легкого ветерка беспокоят сонную воду Припали к морю деревни и небольшие поселочки санаториев, пансионатов, пионерских лагерей. Жмутся к долинам виноградники и сады. И только рябые бока хребтов и бугров наполняют даль.

Побережье восточнее Алушты гораздо суше. Реки и родники тут встречаются реже. Да и те маловодны. И вот человек предлагает гигантский водопровод вдоль иссушенного побережья. Он напоит виноградники, сады, парки, деревья, позволит расти новым поселкам, городам.

Посмотрите, как змеится шоссе. Тяжело на таком и пассажирам, и водителям. И готов уже предварительный проект монорельсовой дороги. Возможно, что Крымская монорельсовая будет одной из первых в стране.

...Возвращаемся к седловине, где оставили свои вещи, и продолжаем путь.

Спустившись с седловины, идем темным дремучим лесом. Вокруг дубы, грабы и буки в несколько обхватов. Под деревьями все перерыто, перевернуто — кабанья столовая. Нередко на закате из этих лесов доносятся строгое хрюканье и рявканье да капризный поросячий визг — семьи диких кабанов умащиваются на ночлег. Минут через пятнадцать выходим на поляну, лежащую на скальном уступе. Снова спуск в ущелье. Пробираемся среди мощных буков, среди скал и нагромождения глыб. Перебираемся через сухой тальвег, заваленный валунами. Поднимаемся наискосок по крутому склону и выходим на новую поляну. Мы—в урочище Джурла.

Поляна террасой размещена на скальном уступе, внизу многометровый обрыв.

Рядом ручей, пробежав по овражку, срывается с уступа водопадом. Выше, через лесок, еще одна поляна. В верхней ее части, у самого леса,— родник. Туда ведет тропа.

Вы, наверное, обратили внимание на названия «Джур-Джур», «Джурла». Что бы они значили? Популярно мнение о том, что это всего лишь подражание звукам текущей воды. Вполне возможно. Но вот информация к размышлению: джур — по-армянски «вода». Армяне действительно жили в Крыму с давних времен. Но следов их пребывания в окрестностях Демерджи не обнаружено. Джур — на одном из тюркских языков означает «идти», джур-джур — «пошел». Топоним «Джур-Джур» встречается и в тюркских, и в арабских землях.

...Если не устали — побродите по окрестностям: спускайтесь к водопаду, поднимайтесь вдоль ручья вверх к небольшому каньону, пропиленному ручьем в красноржавых конгломератах.

Кстати, все ручьи и речки, которые нам пришлось «форсировать», заселены какой-никакой живностью. Вы улыбаетесь — лягушки! Не только. В ручьях южнобережного склона можно увидеть пресноводного... краба. Маленький такой, похож на морского мраморного краба. А поди ж ты, пресноводный и к тому ж альпинист — по каменистым руслам забирается довольно высоко в горы. В озерцах обитают болотные черепахи. Но я умышленно не называю конкретных мест, где водятся те и другие, потому что мне всегда жалко любую «животину», вылавливаемую из праздного любопытства, гибнущую бессмысленно.

В речках посолиднее есть форель. Впрочем, «есть» не то слово— встречается. Трудно ей приходится в летне-осеннюю межень. Да и человек не оставляет в покое. Форель — быстрая, сторожкая рыба, но осенью, кто половчей и знает форельи повадки, может лоймать ее даже руками — вода течет слабо, потому бедна кислородом, и рыба становится вялой. Есть и другие способы извести рыбу вконец. Но коли уж вы этих способов не знаете, то и знать их ни к чему. Долина Сотеры, в верховьях которой мы находимся, является памятником природы.

Над верховьями ручья — живописные отвесные острые скалы. Над ними коническая вершина Ернен-Кая. Мы там уже были в первом походе.

Прямо перед нами закрывает небо с юго-западной стороны Демерджи. Завтра утром мы взберемся на нее.

Ночевать будем в турприюте «Джурла». Чтоб найти его, нужно пройти вверх по ручью, минуя неглубокий каньон, ближе к седловине, разделяющей Демерджи с Демерджи-яйлой.

Утром идем от турприюта по тропе, ведущей на Демерджи, мимо букового леса, мимо сосен, растущих на террасах все выше и выше. А места тут земляничные...

Тропа приводит на юг к «столбам».

Вот они, те самые конгломераты, вырвавшиеся из-под гнета известняков и удивляющие мир фантастическими фигурами, образовавшимися под действием все тех же вечных сил природы: солнца, ветра, воды, морозов. Причудливые скульптуры, башни, колонны, руины Редко кто устоит перед искушением испытать в себе талант скалолаза и не забраться на какой-нибудь из «столбов». Но лучше не спешите с этим.

Один вот так же поспешил, а потом просидел на вершине под ветром и дождем, пропадая от холода, целые сутки. Пока его не сняли спасатели из Контрольно-спасательной службы Крымского областного совета по туризму и экскурсиям.

Мой совет: не лезьте! Когда карабкаешься по стене вверх, кажется, все в порядке. А на обратном пути вдруг замечаешь, что подниматься было куда проще. Работники КСС (Контрольно-спасательной службы) знают много «случаев». Однако горноспасатели о «случаях» рассказывать не любят. Они даже говорят, что «спасать» — это не основная их работа. Их основная работа — учить и предотвращать! Вот поэтому маршрутные листы группам, идущим в лес, часто подписывает руководитель спасательной службы. Введение маршрутных листов для самодеятельных туристов продиктовано не только заботой о безопасности леса — оно продиктовано и заботой о человеке. Получая лист, вы проходите инструктаж по безопасности поведения в горах. В ваших интересах серьезно отнестись к тому, что говорят вам на инструктаже.

Поднялись к триангуляционной пирамиде. И как новоявленные Робинзоны ужаснулись: какие дикари пировали тут! Скалы исписаны, измалеваны вкривь и вкось. Имена, фамилии, адреса, всякие глупости. Пестро, разноцветно...

Но есть во всем этом и доля радости — ничего из того, что было намалевано тут десять лет назад, даже три года назад, не сохранилось. Масляная краска прекрасно сходит со скал под действием солнца, дождей, морозов и ветров. Хорошо и то, что зубил и молотков любители «наскальной живописи» с собой не носят — больно тяжелы.

Ну а те, кто понимают, что расписываться на камнях все равно что расписываться в своем невежестве, но сдержать страсть не могут, выкладывают надписи из камней. Начинали с маленьких камешков, но акселерация принесла свои плоды и тут: турист нынче могучий — двух-трехпудовые камни ворочает. Таким «безобидным» способом уже испакощено немало славных лужаек и склонов

А вид отсюда неожиданный и великолепный! Алуштинская долина. Гора Кастель, за нею Аю-Даг. Правее Урага, как туша динозавра, с шишковатым хребтом. Лохматая от заповедных лесов макушка Чамны-Бурун. Она лишь чуть ниже безлесной Бабуган-яйлы. Одна из вершин этого нагорья самая высокая в Крыму — Роман-Кош. От Бабугана к Чатыр-Дагу прогнулся хребет Агыс-Хыр, или Конек. За ним синеют заповедные горы: Черная, Чучель, Басман. Ближе всех широкоплечий богатырь Чатыр-Даг.

Здесь бывает одно явление. В науке оно известно под названием «Броккенский призрак». Возможно, нам посчастливится его увидеть. Для этого необходимы следующие условия: над Чатыр-Дагом плотная шапка тумана, а со стороны Демерджи небо исключительно прозрачное. И тогда при восходе солнца стоящий на «столбах» может увидеть свою гигантскую тень на фоне чатыр-дагского тумана. Подобный призрак можно видеть и со скал Северной Демерджи, когда туман доверху наполняет Ангарское ущелье. Я сам дважды видел свою тень на белой поверхности тумана в огромном радужном ореоле. Левее села Изобильного блестит водохранилище. Выше водохранилища густо синеет своей глубиной ущелье Яман-Дере. Оно такое же суровое, как и Хапхал. Там тоже гремят водопады — каскад Головкинского. Даже речки, истоки которых в этих двух ущельях,— тезки. И ту, и другую зовут Улу-Узень.

Высоко на склонах Чатыр-Дага в окружении лесов и плантаций роз поселок Розовое. Отсюда слышно, как работает горная трасса Симферополь — Ялта. Она гигантскими зигзагами спускается по склону Чатыр-Дага с перевала, через леса, овраги, оползни. Несмотря на то, что шоссе местами повторяет трассу старого тракта, создавать его было делом сложным. И хотя строилось оно не киркой да лопатой, а бульдозером и экскаватором, даже вертолеты (!) участвовали в установке электроопор (и это был первый опыт работ такого рода в стране), построить его было нелегко. Шоссе проходит мимо тех же селений, что и старая дорога. Едущие по нему нынче видят то же море, те же горы и утесы, что видели ехавшие по старому тракту. Но много нового вокруг — обновились, подобно самой дороге, и поля, и селения, и сама жизнь. И даже Кутузовский фонтан, поставленный, как считают, на том месте, где Кутузова обмывали и перевязывали,— у ручья Сунгу-Су, обновлен. Лишь нет самого ручья. Исчезла и скала Лопин-Кая, из-под которой вытекал ручей,— ее разобрали на щебенку и уложили в полотно дороги. Заброшенный карьер зияет на безмятежно зеленом склоне горы.

В самом низу — Кутузовское водохранилище.

Медленно, как бы что-то высматривая под собой, над горами проплывает вертолет. Наверняка это противопожарный патруль. О замеченном в горах костре немедленно сообщается по рации в ближайшее лесничество. Навоявленным «огнепоклонникам» через громкоговорители приказывается погасить костер. Если реакции нет, вертолетчики сажают машину и сами пытаются ликвидировать возгорание... Но вполне возможно, что пролетел вертолет, участвовавший в розыске заблудившихся или застрявших на скале горе-альпинистов.

Есть мнение, что если б оплата спасательных работ ложилась не только на плечи государства, но и на плечи легкомысленных горновосходителей, количество ЧП в горах значительно поуменьшилось бы. Точно такого же эффекта можно ожидать и от организации платного посещения лесов.

...Чтобы идти дальше, возвращаемся по тропе назад до первой седловины и, повернув вправо, между двумя скалами спускаемся тропинкой, ведущей на юго-восток, затем на юг. Идем поперек склона, не обращая внимания на тропки, сбегающие вниз. Огибаем склон, проходим под скалами-столбами, под «бюстом Екатерины», направляясь на запад к естественной террасе, которую со всех сторон обступили каменные истуканы.

Впереди довольно глубокая балка, почти ущелье, круто падающее по склону. Оно густо населено «идолами». Это и есть Долина привидений. На иных «столбах» поселились сосенки, изогнуты, низкорослы, будто из японского карликового сада.

Среди скал можно рассмотреть какие угодно фигуры: статных витязей, гордых красавиц, согбенных бородатых старцев, хищных злодеев, фантастических чудовищ. Ожившие камни долины разыгрывают порой целые сцены из жизни людей, населявших некогда склоны Демерджи. Увидеть все это поможет вам воображение и меняющееся в течение дня освещение. Легенды словно туман овевают эту сказочную гору. С ними можно познакомиться в сборнике «Легенды Крыма» или в книжке «Демерджи», написанной альпинистом В.Гончаровым.

Осмотрев Долину привидений, спускаемся по тропе через средневековые садовые террасы. На них растут редкие деревья грецкого ореха, сохранились невысокие подпорные стены из бутового камня... Выйдя на дорогу, идем по ней вправо. В орешнике и зарослях шиповника нам уже попадались большие глыбы конгломерата, но тут мы подходим к гигантским обломкам горы, лежащим в живописном беспорядке у ее подножия. Это результат неоднократных обвалов. Место обвала еще сравнительно свежее. Из-под навала глыб бьют родники. Родники закаптированы, вода по трубам отведена на табачные плантации, виноградники и в сады села Лучистого. У родников стоят старые грецкие орехи. И Долина привидений и Хаос объявлены памятниками природы.

Ниже обвала — довольно плоская и обширная естественная терраса. Идем на запад, обходя вдоль изгороди сад, оставляя его с левой стороны. На месте этого сада раньше располагалось селение Демерджи. Потом, после обвала 1894 года, его перенесли на то место, где сейчас село Лучистое. Есть основание предполагать, что перенос деревни состоялся не только из-за беспокойного нрава горы (обвал «оживал» несколько раз и не успокоился до сих пор). Сохранились документы, свидетельствующие о давней тяжбе местного помещика с жителями деревни. Помещику приглянулись их земли — здесь, вблизи от мощного источника, заманчиво было разбить прекрасный сад. И вот представился повод разделаться с деревней и прибрать землю к рукам.

По тропе идем туда, где у края террасы, как многозначительный перст, возвышается кусок древней стены. Еще совсем недавно на этом месте стоял средневековый храм-базилика. Сохранились даже его фотографии, датированные 1889 годом. А теперь при взгляде на эти руины невольно думаешь, что не землетрясения, обвалы, не вода, мороз и солнце разрушают творения рук человеческих. Хотя, конечно, и они тоже. Но ведь разрушает и сам человек. Базилика была разобрана на постройку домов и сараев жителями ближайшего села. К сожалению, довольно часто камни древних сооружений, а иногда и творения скульпторов археологи находят в заборах и стенах домов...

Здесь в средние века стояла небольшая крепость Фуна. Гора Демерджи в те времена тоже звалась Фуна, что значит «дымящая».

Склоны холма рядом с крепостью местами зияют провалами. Это осели могилы тех, кто прежде жил в Фуне. Теперь археологи раскапывают и древнее кладбище, и саму крепость. Можно осмотреть.

Ниже развалин тропа идет по очень неровному склону. Нагромождения камней, свежие трещины. Склон образован оползнем. И вполне возможно, что в средние века он выглядел иначе, обрыв не подступал к крепости так близко, и она вовсе не «нависала» над долиной.

Нынче склон над крепостью очень живописен: старые ореховые деревья, черешни, лужайки, скалы, родники. Парк да и только!

Вы уже, наверное, обратили внимание на еще одну особенность крымских лесов: сравнительное обилие ягодных и плодовых пород. Правда, это относится только к ландшафтам, уже окультуренным человеком. В буковом лесу, кроме буковых орешников, да и то лишь в урожайный год, ничего особенно не сыщешь. Зато внизу на полянах, на опушках пойменных лесов, в зарослях мелколесья и кизил, и терн, боярышник, барбарис, ежевика, лещина, дикая груша, дикая яблоня. Отдельные деревья кизила, боярышника, дикой груши взбираются даже на яйлу. Там же много земляники. Впрочем, земляника растет везде: и вверху, и внизу. А вот малина — большая редкость. Слишком сухо ей тут, жарко. Но в долинах Бурульчи и в молодых сосняках на Замане она есть. И еще экзотика: на северных склонах Тырке, под самыми скалами, встречается костяника.

В долинах по опушкам много дикой черешни. В апреле, когда дубовый и буковый лес стоит еще хмурый и темный, цветущие черешни медленно клубятся, как облака дыма и тумана. В июле созревают ягоды. Среди них есть и съедобные.

Попадаются поляны, где растут (помните, у водопада Джур-Джур?) культурные или почти культурные деревья. Это чаиры — лесные сады. В былые времена местное население, лесники создавали их. Высаживались фундук, грецкий орех, миндаль, черешня, яблоня, груша. К диким прививались домашние сорта, из самосейки отбирались и оставлялись деревья со съедобными плодами. И сейчас еще в долине Бурульчи, на склонах Демерджи можно встретить яблони, груши: они и не дикие, и не домашние — это деревья, выросшие из семян культурных сор